Должны ли христиане соблюдать Тору?

После окончания Второй мировой войны весь мир пытался понять и осмыслить причины антисемитизма и холокоста в нацистской Германии. С этого времени начался христиано-иудейский диалог, в котором участвовали как богословы, так и библеисты с обеих сторон. Ученые-евреи начали исследовать Новый Завет, чтобы показать, что Иисус и Его ученики, в том числе и Павел, не были антисемитами и антиномистами. В данной статье доцент кафедры религиоведения университета Брэдли, США, Исаак Оливер (Isaac W. Oliver) на примерах, взятых из Евангелий от Матфея и Луки и Деяний апостолов, пытается показать, что Иисус не запрещал обратившимся в христианство евреям соблюдать ритуальные заповеди Пятикнижия, а, скорее, говорил о том, что они необязательны для уверовавших во Христа язычников.

Ранее нередко можно было услышать, что Сам Иисус несет ответственность за отступление от этих практик. Ведь Он был первым христианином, Он пришел, чтобы объявить о конце Торы и иудаизма. Выдавливание из Иисуса Его еврейства достигло своего прискорбного апогея с возникновением нацизма, который объявил Иисуса арийцем. Однако с момента окончания Второй мировой войны представления о еврействе Иисуса вновь стали постепенно возрождаться, и теперь в отдалении христиан от иудейской практики обвиняли Павла, апостола язычников. Традиционно Павел рассматривается как отступник от иудаизма, который основал новую религию – христианство. Тем не менее отношение Павла к его иудейскому наследию, включая сложный вопрос об отношении к Торе, пересматривается и интенсивно обсуждается специалистами по раннему иудаизму и христианству. Также становится ясно, что многие ранние христиане продолжали воспринимать свою веру в иудейских категориях и даже идентифицировать себя с еврейским народом и его историей дольше, чем считалось ранее. 

Научный анализ раннего христианства и иудаизма показывает, что социальная реальность всегда более сложна, чем ее часто идеалистические и полемические изображения в раннехристианской литературе. Многие из сохранившихся ранних христианских произведений были написаны интеллектуалами, которые нередко выступали против иудаизма и соблюдения иудейских обрядов и пытались утвердить свои богословские идеалы и нормы для других христиан. Обычный христианин, возможно, мало заботился о том, что писали или проповедовали с амвона некоторые из отцов Церкви. Уже в IV веке н. э. Иоанн Златоуст громогласно (и в некоторых случаях безуспешно) пытался убедить своих прихожан в Антиохии не посещать службы в синагогах и не соблюдать иудейские праздники (см. его произведение «Против иудеев»). Конечно, сохранившаяся литература неспособна раскрыть нам всей правды о сложной истории иудео-христианских отношений.

Следовательно, мы должны быть открыты тому, что ранние христиане, в том числе некоторые из авторов книг, составляющих Новый Завет, были более благосклонны к своему иудейскому наследию и окружению (включая иудейскую практику), чем считалось ранее. Если в прошлом многие полагали, что существенная преданность этих христиан соблюдению иудейских обрядов по существу исчезла после смерти первого поколения последователей Иисуса, то сейчас предполагают, что многие, вполне возможно, стремились соблюдать Тору и после 70 года н. э., когда Иерусалимский храм был разрушен римлянами. Евангелие от Матфея является одним из главных доказательств этого, так как оно было написано после 70 года н. э. (в это Евангелие включены несколько аллюзий на разрушенный храм: 22:7; 23:37-38; 24:15-19; 27:25). 

Весьма показательным представляется утверждение Иисуса о еврейском законе (Мф. 5:17-18): «Не подумайте, что Я пришел упразднить Закон или Пророков. Я пришел не упразднить, но исполнить. Ибо истинно говорю вам: пока не пройдут небо и земля, ни одна йота или ни одна черта не пройдет в Законе, пока все не сбудется». Хотя это утверждение можно понимать в том смысле, что Иисус просто пришел для исполнения мессианских пророчеств, содержащихся в еврейском Писании, в нем заложено и нечто большее. Декларация в стихах 17-18 сопровождается важным утверждением, в котором четко затрагиваются вопросы, связанные с соблюдением закона: «Поэтому, кто упразднит одну из заповедей этих малейших и научит так людей, малейшим будет назван в Царстве Небесном; а кто исполнит и научит, тот великим будет назван в Царстве Небесном» (Мф. 5:19). 

Что означают слова «заповедей сих»? Согласно Мф. 5:1, Иисус сидел на горе, обучая своих учеников. Этот образ напоминает Моисея на горе Синай, который передал Тору народу Израиля. Кроме того, греческое слово «заповедь» (envtolē), которое появляется в 5:19, часто используется в ранней еврейской и христианской литературе, написанной на греческом языке, для перевода еврейского слова mitzvah. До сего дня слово mitzvah используется в еврейских кругах для обозначения заповедей Моисеевой Торы, которых, согласно раввинистической традиции, в общей сложности 613. Поэтому вполне вероятно, что в 5:19 говорится о заповедях Торы. В стихах 21-48 той же главы Иисус обсуждает соблюдение определенных законов Торы, поясняя, что на самом деле означает воздерживаться от убийства, прелюбодеяния и т. п. При этом Он не отвергает важность соблюдения Торы, а скорее расширяет понимание ее положений. Например, прелюбодеяние означает уже не собственно сексуальные отношения с замужней женщиной, даже смотреть на нее и желать ее – прелюбодеяние!

Некоторые ученые, такие как Дэвид Сим (David Sim), говорят, что декларация в 5:19 направлена против Павла. Другими словами, Евангелие от Матфея отвергло антизаконнические взгляды и предположения Павла, который считал, что некоторые законы Торы (обрезание, суббота и т. д.) больше не нужны с момента пришествия Иисуса. Хотя это одно из возможных прочтений стиха, все-таки непосредственный литературный контекст акцентирует внимание читателя именно на фарисеях: «Ибо говорю вам: если ваша праведность не будет больше праведности книжников и фарисеев, не войдете вы в Царство Небесное» (Мф. 5:20).

 В другом месте Матфей подчеркивает важность соблюдения моральных и этических требований Торы перед ритуальными заповедями иудейского закона. Моральные и этические законы диктуют, как люди должны относиться друг к другу. Ритуальные заповеди относятся к тем законам, которые отделяют евреев как народ, избранный для служения своему Божеству. Это, например, соблюдение субботы, праздники, обрезание, а также определенные законы о чистоте и питании. Иисус у Матфея обвиняет фарисеев в пренебрежении этикой и сосредоточении только на ритуале: «Горе вам, книжники и фарисеи, лицемеры, что даете десятину с мяты, аниса и тмина, и обошли более важное в Законе: правосудие и милосердие и верность; это надлежало исполнить и того не опустить» (Мф. 23:23). 

Здесь Матфей использует выражение «обошли более важное в Законе», чтобы намекнуть на нравственные установки (правосудие, милосердие и верность), которые необходимо соблюдать. Фарисеи будто бы фокусируют свое внимание на выполнении «легких» ритуальных заповедей, таких как десятина с трав (действительно ли фарисеи вели себя так – совершенно другой вопрос). Тем не менее Иисус у Матфея не полностью отвергает необходимость соблюдения ритуальных законов. Он утверждает, что фарисеи должны соблюдать важнейшие заповеди, не пренебрегая другими ритуальными законами. Проблема касается приоритетов. Ритуал не может отменить соблюдение высоких этических стандартов.

Этот принцип помогает нам понять подход к вопросу соблюдения ритуалов в других местах Евангелия от Матфея. Например, нигде у Матфея Иисус не объявляет об отмене субботы. Дискуссия сосредоточена на том, как следует соблюдать субботу. Когда соблюдение ритуала конфликтует с этическими взглядами, тогда первое не имеет права главенствовать над последним. Этические нормы должны быть в приоритете, они могут даже на некоторое время приостановить исполнение ритуальных заповедей. Таким образом, голодные и странствующие ученики Иисуса имеют право собирать и есть зерна в субботу, поскольку главная человеческая потребность освобождает их от сохранения заповеди и осуществляет этический принцип проявления милосердия к нуждающимся (12:7). То же самое относится к вопросу о том, можно ли исцелять больных в субботу. Законно и действительно этически необходимо заботиться в субботу о физических нуждах людей, страдающих от различных заболеваний (12:10-12).

Евреи в период Второго Храма и после обсуждали, при каких обстоятельствах можно было бы на время отложить соблюдение субботы. Принимались и радикальные решения: некоторые даже отказывались сражаться в субботу, предпочитая умереть. Однако род Маккавеев, восставший против Селевкидов, пришел к выводу, что сражаться в субботу – неизбежная необходимость. В противном случае иудейский народ погибнет без боя (1 Мак. 1:31-41). Это вопрос жизни и смерти. Тем не менее некоторые евреи продолжали воздерживаться от осквернения субботы, даже когда на карту была поставлена человеческая жизнь. Мы также видим сдержанность в некоторых текстах свитков Мертвого моря, которые запрещают евреям носить и использовать определенный инвентарь (лестницу или веревку) в субботу, чтобы, например, помочь человеку, упавшему в воду (Дамасский документ, 11:15-17). Следует использовать одежду, чтобы помочь этому человеку в опасной ситуации (4Q265, 6:6-8). Раввинистическая литература представляет гораздо более мягкую позицию по этому вопросу, позволяя оставить соблюдение субботы всякий раз, когда под угрозой находится человеческая жизнь (Тосефта, трактат Шаббат, 15[16]:17). Эта концепция на раввинистическом жаргоне звучит как piquah nefesh («спасение души»). Мишна в одном месте даже заявляет: «Если в субботу возникает опасность для жизни человека, люди обязаны нарушить шаббат, чтобы его спасти» (Йома, 8:6) Эта позиция схожа с точкой зрения, которую мы находим у Матфея (а также у Луки, как увидим ниже). У Матфея Иисус исцеляет человека, страдающего от «иссохшей руки» (12:10), что вряд ли является непосредственной угрозой для жизни. Матфей расширил границы piquah nefesh и включил даже лечение болезней, не угрожающих жизни, в субботу.

Что касается иудейских пищевых законов, то Матфей нигде не говорит, что последователи Иисуса из евреев могут есть свинину, омара или любое другое животное, запрещенное Торой Моисея для употребления евреями (Лев. 11 / Втор. 14). Иудейские законы о пище, также известные как законы кашрута, не следует смешивать с законами ритуальной чистоты, хотя для описания обеих систем используется схожая терминология. Например, свиньи нечистые навсегда, согласно Моисеевой Торе. Погружение в воду не очистит это животное, свинья останется свиньей. Ритуальная нечистота, с другой стороны, относится к временной форме нечистоты, которая может быть удалена с помощью некоторых процедур. Например, еврейская женщина имеет определенный период ритуальной нечистоты, после чего снова становится чистой (Лев. 15:19-30). То же самое относится к еврейскому мужчине, который эякулирует, или человеку, который вступает в контакт с человеческим трупом (Лев. 15:16, Чис. 19:11). В Мф. 15 Иисус расходится во мнениях с фарисеями по вопросу ритуальной нечистоты. 

Дискуссия не имеет никакого отношения к тому, следует ли соблюдать кашрут. Фарисеи указывают Иисусу, что Его ученики не моют руки перед употреблением кошерной пищи – хлеба (15:2). Иисус вновь обвиняет фарисеев в пренебрежении моральными заповедями – им следует беспокоиться о сохранении «нравственной чистоты», а не теряться в ритуальных мелочах. Утверждение «Не то, что входит в уста, оскверняет человека, а то, что исходит из уст, – вот, что оскверняет человека» (15:11) следует понимать в этом контексте. Иисус отрицает, что ритуально нечистые руки могут осквернять кошерную пищу, которую едят. Скорее, аморальные мысли, которые исходят из сердца и затем произносятся устами, делают человека нечистым. Следует упомянуть, что в Евангелии от Марка содержится вставка, в которой говорится, что Иисус сделал все продукты чистыми (Мк. 7:19). У Матфея нет такого всеобъемлющего утверждения, Иисус делает лишь такой ограниченный вывод: «Есть неумытыми руками – не оскверняет человека» (15:20).

Многие из вышеупомянутых заявлений, сделанных у Матфея, также употребляются в Евангелии от Луки и Деяниях апостолов. Принято считать, что конечную форму этим двум книгам придал один и тот же автор где-то после 70 г. н. э. Так, в Лк. 16:17 говорится: «Но легче пройти небу и земле, чем одной черте пропасть в Законе». Вполне возможно, что эти слова добавил редактор Луки, чтобы подкорректировать предыдущее утверждение, сделанное в 16:16: «Закон и Пророки (были в силе) до Иоанна: с того времени Царство Божие благовествуется, и всякий усилием входит в него». Этот стих неоднозначен. В «Новой исправленной стандартной версии» Библии (1989 г.) в этом стихе к переводу добавлены слова «были в силе» («were in effect»), но в греческом тексте нет такой формулировки. Похоже, сказанное указывает на то, что провозглашение благой вести о Царстве Божьем знаменует собой новый этап в истории. Но это новое развитие не нужно понимать как радикальный разрыв с прошлым. Семнадцатый стих этой главы делает чтение более понятным и целостным и противостоит антизаконническим заявлениям: Иисус и Его последователи из евреев продолжают добросовестно соблюдать Тору даже после вознесения Иисуса на небеса. Провозглашение Царства Божия у Луки и в Деяниях не происходит за счет упразднения Торы и Пророков.                                                                             

Что касается субботы, то Лука проявляет даже больше интереса к вопросу о ее соблюдении, чем Матфей. Евангелие от Луки включает в себя не менее четырех полемичных историй о том, как Иисус соблюдал субботу (6:1-11, 13:10-17, 14:1-6); у Матфея имеются только две. В указанных отрывках Лука не пытается отменить соблюдение субботы, но возвышает авторитет Иисуса, показывая примеры Его деяний в субботу в отношении тех, кто в Нем нуждается: страждущих, больных или угнетаемых злыми духами. В другом месте у Луки Иисус и другие еврейские протагонисты описываются как благочестивые люди, соблюдающие законы Торы. Лк. 4:16: Иисус «вошел, по обыкновению Своему, в день субботний в синагогу», а в 23:56 говорится, что некоторые из последователей Иисуса отдыхали в субботу «по заповеди». Эти два примера выделяются тем, что отражают соблюдение Торы в благоприятном свете.

В Евангелии от Луки нет никаких постановлений, которые бы отменяли соблюдение пищевых законов для евреев. Когда Иисус и фарисеи полемизируют о вопросе ритуальной чистоты, у Луки содержится аналогичное утверждение, которое мы также находим у Матфея: «Но горе вам, фарисеям, что даете десятину с мяты и руты и всяких овощей и нерадите о правосудии и о любви Божией: это надлежало исполнить и того не опустить» (11:42). В этих словах не умаляется значимость соблюдения ритуальных законов, как и у Матфея, но также непосредственно не рассматривается вопрос о кашруте, который никогда и не поднимался у Луки.

Главы 10-11 Деяний, скорее всего, для многих читателей свидетельствуют о завершении соблюдения иудейских пищевых законов. Однако эта перикопа на самом деле посвящена не им. В центре внимания – обращение римского язычника, сотника к последователям Иисуса. Многие древние евреи считали язычников нравственно нечистыми, потому что те поклонялись идолам и практиковали обряды, которые по иудейским стандартам считались аморальными. Некоторых также беспокоило то, что широкое взаимодействие с язычниками может увести евреев от соблюдения Торы. По этим и другим причинам они избегали язычников. Деян. 10-11 показывает, что не все язычники являются морально нечистыми. Корнилий, например, язычник, который боится Бога Израиля и занимается благотворительностью от имени народа Израиля (10:2). Он не обычный язычник, и поэтому к нему нужно относиться по-другому. Петр, один из главных учеников Иисуса и действующих лиц в Деяниях, получил урок через видение, в котором он видит, что всех видов «четвероногие и пресмыкающиеся земные и птицы небесные» спускаются с неба на скатерти (10:11-12). Трижды небесный голос приказывал ему убить и съесть животных перед ним, но Петр категорически отказывался, утверждая, что он «никогда не ел ничего скверного или нечистого» (10:14). Небесный голос ответил: «Что Бог очистил, ты не объявляй нечистым» (10:15).

Многие заявляют, что эти стихи должны пониматься как буквальное исполнение видения, а именно это значит, что все животные теперь кошерны и позволительны для употребления в пищу. Однако мораль видения не так проста и очевидна для его непосредственного адресата – Петра, который «недоумевал про себя, что бы значило видение, которое он видел» (Деян. 10:17). В конце концов это видение, со всеми его символическими маркерами, оно предполагает аллегорические ассоциации. Еврейский читатель того времени, который был знаком с пророческими и апокалиптическими текстами, содержащими видения (часто с животными), не будет искать буквальный смысл. Действительно, исполнение видения появляется позже в той же перикопе. Когда Петр посещает Корнилия, он приходит к осознанию того, что Бог очистил и освятил некоторых язычников – тех, кто оставил безнравственную жизнь и присоединился к движению Иисуса (10:28, 35). Видение было о «человеке, а не о еде» (“men, not the menu”). Будучи законопослушным евреем Торы, Петр не должен стесняться есть и даже проживать с теми язычниками, которые боятся Бога Израиля и морально очищены. Петр несколько дней находится в доме Корнилия (10:48), но ничего не говорится о том, что он ел, например, бекон или сыр на завтрак.

Одна из причин, почему взгляд на соблюдение Торы у Луки, в Деяниях и в меньшей степени у Матфея был неправильно истолкован, – неверное понимание этнических различий относительно данного вопроса. Очевидно, что у Луки и в Деяниях христиане из язычников не должны соблюдать Тору во всей ее полноте. Деяния ясно указывают на то, что последователям Иисуса из язычников (мужчинам) больше не нужно делать обрезание, а нужно, «чтобы воздерживались от осквернения идолами, и от блуда, и от удавленины, и от крови» (15:20). Здесь подразумевается, что евреи, даже те, кто являются последователями Иисуса, должны продолжать соблюдать Тору во всей ее полноте. Ни один христианин из евреев в Деяниях не придерживается сохранения обрядов Торы так, как Павел. Павел добросовестно посещает синагогу в субботу (13:14-15; 14:1 и т. д.), соблюдает иудейские праздники, такие как Шавуот/Пятидесятница (20:16) и Йом Киппур (27:9), посещает храм в Иерусалиме и участвует в его ритуалах (21:24), подтверждает свою верность Торе и иудейским обычаям (28:17) и даже обрезает Тимофея (16:3)!

Этот тип этнического разграничения в отношении требований Торы был довольно распространен в раннем иудаизме. Насколько нам известно, многие евреи периода Второго Храма совершенно не ждали того дня, когда язычники массово присоединятся к иудаизму, приняв весь еврейский закон. Позже раввины развили концепцию, известную как заповеди Ноя. Это раввинистическое учение гласит, что язычники не должны соблюдать 613 заповедей Торы, а должны подчиняться только семи универсальным этическим законам (см., напр., Вавилонский Талмуд, трактат Санхедрин 56а-б). Это не означает, что в глазах Луки евреи лучше, чем язычники. «Бог нелицеприятен, но во всяком народе боящийся Его и делающий правду приятен Ему» (10:34–35). Спасение, по крайней мере для язычников, может быть достигнуто без соблюдения предписаний Торы, которые относятся исключительно к еврейскому народу. Все же у Луки и в Деяниях нет идеи единообразия, согласно которой для всех новых учеников Христа, подобно сегодняшним ученикам школы, подойдет, так сказать, одинаковая школьная форма. 

Верующие в Иисуса, по мысли Луки, составляют две ветви: христиане из язычников и христиане из евреев. Ни одна из них не должна отказываться от своей самобытности и ассимилироваться с другой. Христиане из язычников соблюдают только определенные части Торы, а христиане из евреев должны соблюдать все. Марк Кинцер придумал термин «билатеральная экклесиология», чтобы объяснить экклезиологическое различие, которое явно существует у Луки и в Деяниях.

С другой стороны, возможно, что Матфей не принял такого рода этническое разграничение и даже ожидал, что христиане из язычников будут обрезаны. На стороне такого взгляда выступал Дэвид Сим. Многое зависит от того, как интерпретировать заключительное поручение в 28-й главе, которое появляется только у Матфея: «Итак, идите научите все народы, крестя людей во имя Отца и Сына и Святого Духа, уча их соблюдать все, что Я заповедал вам. И вот, Я с вами все дни до конца века» (Мф. 28:19-20). Включает ли распоряжение соблюдать все, чему учил Иисус, и обрезание? Если да, то почему нет конкретного распоряжения ученикам обрезывать новообращенных? Почему поручение Иисуса прямо упоминает только крещение как обряд интеграции в круг Его последователей? Сим утверждает, что крещение, а не обрезание, здесь упоминается потому, что оно функционирует как общий знаменатель для интеграции евреев и язычников в движение Иисуса: евреи, присоединившиеся к движению Иисуса, были уже обрезаны; они должны были только креститься, чтобы стать полноправными членами общины последователей Иисуса. Язычники (в случае мужчин) должны были выполнить оба обряда. Умолчание в данном отрывке оставляет свободу для интерпретаций.

Может возникнуть вопрос, какое предназначение может быть у Торы, если, согласно Матфею и Луке, спасение стало возможным как для евреев, так и для язычников через смерть и воскресение Иисуса. Следует прежде всего отметить, что по крайней мере Лука не делает акцент на искупительном значении смерти Иисуса на кресте. Призыв Христа – событие, которое дает возможность всем покаяться и получить прощение грехов (Лк. 24:46-47, Деян. 13:38). Другими словами, еврейскому народу предлагается начать все с чистого листа, потому что они не оправдали свое призвание (Деян. 13:39; 15:10). Такая возможность дается и язычникам, которые до прихода Иисуса жили в неведении (Деян. 17:30). Это не означает, что занятие Торой полностью теряет свою актуальность. Есть благочестивые люди, которые соответствуют требованиям еврейского закона, и Лука признает на индивидуальном уровне праведность таких людей (Лк. 2:25, Деян. 5:34, 22:12). 

В любом случае, мы должны быть осторожны, чтобы не умалить Тору до сотериологических функций. Она предусматривает и другие возможности. Тора может предложить особое предназначение и призвание тем, кто изучает и соблюдает ее слова. Учение и нравственные ценности могут быть сообщены верующим и дальнейшим поколениям последователей через соблюдение Торы. Соответственно, многие последователи Иисуса продолжали верить в актуальность изучения и соблюдения ритуалов, которые они также понимали в христологическом свете смерти, воскресения и будущего пришествия Иисуса. Павел делает шаг в этом направлении, когда переосмысливает еврейский праздник Пасхи в 1 Кор. 5:8 («Итак, будем праздновать…»).

Евангелие от Матфея часто называют «самым еврейским» евангелием Нового Завета, в то время как Евангелие от Луки и Деяния часто воспринимаются как тексты для христиан из язычников, то есть менее еврейские. На самом деле это ложная дихотомия, особенно если учесть, что вопрос о соблюдении Торы у Матфея и Луки исследуется в конкретных терминах их подлинной еврейской матрицы. Оба текста согласны в том, что евреи должны продолжать соблюдать Тору даже после того, как признали Иисуса своим Мессией. Книга Деяний при этом утверждает, что язычники не нуждаются в обрезании, что суббота и большинство пищевых законов (за исключением употребления крови и мяса удавленины) являются необязательными для язычников, но обязательными для евреев. Пожалуй, Матфей соглашается с Деяниями в этом последнем пункте. В любом случае, Евангелия от Матфея и Луки и Деяния апостолов напоминают нам, что последователи Иисуса из евреев продолжали играть важную роль в ранней христианской истории даже после разрушения Храма в 70 году н. э., когда христиане из язычников постепенно становились доминирующей силой и голосом внутри формирующегося христианства.

Библиография:

1. Heschel, Susannah. The Aryan Jesus: Christian Theologians and the Bible in Nazi Germany. Princeton: Princeton University Press, 2008.

2. Kinzer, Mark. Postmissionary Messianic Judaism: Redefining Christian Engagement with the Jewish People. Grand Rapids, Mich.: Brazos Press, 2005.

3. Oliver, Isaac W. Torah Praxis after 70 CE: Reading Matthew and Luke-Acts as Jewish Texts. Wissenschaftliche Untersuchungen zum Neuen Testament 2.355. Tübingen: Mohr Siebeck, 2013.

4. Sim, David C. The Gospel of Matthew and Christian Judaism: The History and Social Setting of the Matthean Community. Studies in the New Testament and Its World. Edinburgh: T&T Clark, 1998.